Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

Ярослав лишь махнул рукой своим:

— Пли!

Ясно. Эдингем умрет от руки совсем замшелого северного осла.

Мировский подал пример прочим ослам. Сходу разрядил пистолет в сержанта Дональда Уикни. Так и не успевшего осознать, что теперь нужно драться уже вот с этими…

— Открывай — хуже будет!

Элгэ демонически расхохоталась. Если открыть — вот тогда точно будет «хуже».

А если эти остолопы вышибут дверь — поплохеет совсем. Им.

Дубовый зверь выдержит и не таких ослов… будем надеяться. А не выдержит — на свете будет на несколько вышеуказанных животных меньше! Подзвездный мир по ним вряд ли особо заплачет.

Пока ломать не пытаются. Чего ждут? Прибытия пушек и картечи?

Герцогиня Илладэн рассмеялась громче. Скользя взглядом по целой коллекции заряженных пистолетов.

Оружия хватит на целую армию. Это пороха мало. Не иначе — принц Гуго подчистую истратил на последней охоте…

Жаль — тогда был бы шанс. Не вырваться отсюда — так половину недоделанных войск Амерзэна перестрелять.

Интересно, на кого свинопринц охотился? На сородичей-кабанов или обошелся посевами невезучих окрестных крестьян?

Или стрелял в ворон… Может, в какую-нибудь даже попал. В престарелую, глухую и слепую. Выковылявшую погреться на скудном зимнем солнце…

Элгэ вновь усмехнулась. Всё равно не верится, что жить осталось несколько часов. Ходишь, дышишь, готова драться до смерти! Желательно — вражеской.

И сейчас жива, как никогда…

…Безопасный уют пещеры. На теплую землю брошены плащи. Зелёно-золотой — Вальданэ, гранат и золото — Илладэна.

Рядом — опустевшая бутылка прихваченного на прогулку вина. Только что с хохотом распили на двоих. Прямо из горлышка.

Грохочет — там, снаружи. Гроза. Гремит, льет, сверкает…

Меньше чем час назад ослепительно-белая молния саданула в огромное дерево. Под чьей сенью укрылись Элгэ и Виктор.

Они едва успели выскочить. Из-под рушащейся пылающе-ветвистой гибели…

И даже не разжали рук.

— Угроза смерти способствует жизни. Я сколько раз это говорил?

Виктор вновь обнимает Элгэ — еще крепче. И жарче. Под ее полупьяный смех — банджаронской танцовщицы.

Младшую герцогиню Илладэн всегда считали слишком серьезной. Только любовник видел ее совсем иной. С ним сумасшедшей становилась она. А его показная серьезность ее смешила…

И ни до, ни после той ночи Элгэ не было так…

Она тряхнула слегка спутавшимися волосами. Виктор обожал их растрепанными.

Улыбка никак не желает покидать лицо. Вот так и похоронят — смеющейся.

Хотя вряд ли ее хладное тело вообще опознают. Особенно по лицу. После пребывания-то в лапах северных дикарей…

Нашла время! Значит — и в самом деле умирать. Раз такие воспоминания пошли.

И почему именно это? Элгэ никогда не любила Виктора. А его любовь — такая же игра, как и ее.

Герцогиня Илладэн — не наивная дура, чтобы считать одного из первых бабников Вальданэ способным на верность. Да и не в кого ему — если уж на то пошло.

Элгэ тогда просто надоело одиночество. А если заводить любовника — то хорошего. Так почему не Виктора? К тому же… он так похож на своего отца.

Никогда она не рассматривала их отношения всерьез и надолго. И не только их. Элгэ не собиралась замуж.

Так почему же память вернула не к беседам со знаменитым Лоренцо Винсетти? Убеленный сединами ученый так восхищался Элгэ… С первого же разговора! Называл «жемчужиной среди женщин». Заявлял, что «разум ее — как сияющий алмаз среди щебня умишек варваров».

Почему же теперь не воскресить в памяти даже лица известного светила науки, чьей похвалой Элгэ так гордилась? Зато отчетливо (в мельчайших подробностях!) помнится одна из сотен ночей с любовником…

Значит, еще поживем!

Новая усмешка ползет по лицу. В самом деле — ну и место для последнего часа илладийской герцогини! Змеиный север Эвитана. Поместье свина поросячьего — принцехряка Гуго Амерзэна. Оружейная, примыкающая к его же спальне. Сабли, шпаги, мечи — живописно развешаны по стенам…

Впрочем, оружие — единственное, что в этой клоаке не отвратно… Кроме самой Элгэ и Алексы!

В другое время и не при этом хозяине девушка сама бы здесь задержалась. Нечасто увидишь настоящую идалийскую сталь, без примеси. А уж держать такое в руках!

Элгэ успела отвыкнуть от подобной красоты. Аравинт — не Илладэн, не Ильдани и не Вальданэ. А король Георг коллекционирует не оружие, а вазы. Расписные.

Ну зачем столько свиноборову, а? Впервые понятны чувства юных красоток-бесприданниц. И их желчная зависть к богатым молодящимся старухам. Зачем-то разряженным в великолепные платья. Совершенно им не идущие.

А какой чудесный ятаган! Элгэ учили фехтовать любым оружием. Вплоть до древнего двуручника… тяжелого, заразы!

Теплая рукоять восточного клинка так удобно ложится в руку! Вот этой красотой герцогиня Илладэн и снесет башку ближайшему свинохолую. Или двум. А лучше — трем.

Такое оружие достойно настоящего боя. И благородной стороны. Да и рук нормального бойца, а не позора Эвитанского королевского дома.

А вот окна в оружейной нет. Только бойница — в такую не пролезешь. И, увы, но единственный выход караулят шавки эвитанского свина.

Что ж, Элгэ. Могло быть лучше. Но (будь честной с самой собой) и хуже — запросто.

Повезло, что вторая дверь спальни ведет в оружейную. И что эта дверь вообще есть.

Не повезло, что в оружейной почти нет пороха.

Игра судьбы — всё сразу не получить. Кто ж виноват, что Элгэ необходимо и то, и другое, и третье? Чтобы выжить…

Ладно, порадовались жизни — и хватит. Главное — нет цепей и веревок. Зато есть оружие в руках. И будут мертвые враги.

Наверное, отец на небесах яростно молился. И вымолил для нее право умереть с честью. Будь у него выбор — герцог-воин точно предпочел бы для дочери славную смерть бесславному спасению. Включающему бесчестье. А уж если сначала бесчестье, а потом еще и смерть…

— Эй, открывай!

Проснулись, хряковы холуи, легки на помине! Пушки им всё-таки подвезли, что ли?

— Открывай, выломаем дверь!

— Троих пристрелю точно. Следующую пулю — себе в висок, — объяснила расклад Элгэ. Предельно ясно — даже тупые северные дикари должны понять с первого раза. — Смертники есть? Милости прошу.

Молчание. Могут, конечно, сами открыть стрельбу — сквозь дверь. Но даже они должны сообразить: промажут сразу — и шансы противника возрастут. Не попасть ни в одного из столпившихся ослов — это надо стрелять хуже Гуго.